Суфийская притча

[*Literia*]

Спор



Рассказывают, что двое учеников Пути Суфиев спорили о Человеке.

Первый сказал:

— Человек постигает Истину посредством собственных усилий и поисков. Начиная с невежества, он прогрессирует, и становится знающим.

Второй сказал:

— Человек постигает Истину только под руководством опытного Мастера.

Дело дошло почти до кулаков, и уходило всё дальше от разрешения их проблемы, когда они заметили проходящего мимо суфия. Они решили спросить его:

— Высказаться на этот счёт? — спросил он.

— Да, если можно, — попросили они.

- Отлично. Я полагаю, каждый из вас видел, как собаки дерутся за кость?

— Да.

— Но видели вы когда-нибудь, чтобы кость вступала в их спор? Подумайте над этим.

---

Даосская притча

[*Literia*]

Победа мудреца



Однажды Конфуций оказался в осаждённом городе, на границе враждующих царств — Чэнь и Цай. Целую неделю у него не было горячей пищи, и ел он только отвар из лебеды, не приправленный рисом. За эти дни он сильно исхудал, однако и не думал отчаиваться: он сидел в своей комнате, играл на лютне и пел песни.



Янь Хой собирал овощи во дворе, а Цзы-Лу и Цзы-Гун разговаривали между собой. Потом они обратились к Янь Хою:



— Учителя уже дважды изгоняли из Лу, из Вэй ему пришлось бежать, в Сун на него повалили дерево, а в Чжоу он совершенно лишился средств к существованию. И вот теперь он сидит здесь, в этой проклятой крепости, и любой, кто первым захватит её, волен убить учителя или взять его в плен, хотя он не сделал ничего дурного. А он сидит себе, играет на своей лютне целыми днями. Разве может мудрец так себя вести? Янь Хой не знал, что ответить, поэтому решил рассказать об этом разговоре Конфуцию. Учитель отложил лютню и сказал:



— Цзы-Лу и Цзы-Гун — ничтожные люди. Приведи их, я хочу поговорить с ними.



Когда ученики явились, первым заговорил Цзы-Лу:



— Учитель, посмотри на себя! Ты попал в беду.



— Что это значит?! — возмутился Конфуций. — Когда мудрец следует Дао, для него это победа. Если у него нет такой возможности, значит, он не свободен, и это поражение. Я следую Дао человеколюбия и долга, и тревоги мира меня не касаются. Так отчего же ты говоришь, что я попал в беду? Я долго думал, заглянул в себя и не нашёл противоречий с внутренним Дао. И пусть путь мой труден и тернист, я не отрекусь от него. Посмотрите на вечнозеленые кипарисы и сосны. Не зимой ли они являют нам свою истинную природу? Крепость осаждена, но для меня это — не беда, а счастье.



С этими словами он взял свою лютню и продолжал играть и петь. А Цзы-Лу вдруг словно ожил и пустился в пляс. И тогда Цзы-Гун сказал, поражённый услышанным:



— Раньше я не понимал ни божественной высоты Неба, ни глубины Земли. Мужи древности, познавшие Дао, были счастливы и в тяжёлые времена, когда им угрожала смертельная опасность, и в мирное время. Счастье никак не зависит от того, в какое время ты живёшь. Где есть Дао и Дэ, там победа и поражение, радость и горе неотделимы от круговорота жары и холода, ветров и дождей.

---

Притчи и сказки Востока и Запада

[*Literia*]

Еврейкая притча



"Маленький кусочек верёвки"



Однажды купец купил себе в дом дорогую люстру. Хрустальная, украшенная драгоценными камнями, она стоила целое состояние. Люстру повесили в гостиной, а конец верёвки зацепили за крюк на чердаке.

Однажды в дом купца пришёл бедный мальчик и попросил старую одежду. Его отправили на чердак, где хранились ненужные вещи, и сказали: выбирай, что понравится. Мальчик набрал мешок одежды и начал оглядываться - чем бы перевязать его. Он заметил натянутую верёвку и недолго думая перерезал её.

Раздался страшный грохот, и спустя мгновение хозяин примчался на чердак.

- Что ты натворил?! - закричал купец.

- Ничего, - ответил растерянно мальчик, - я только хотел отрезать маленький кусочек верёвки.

- Ты получил свой кусок верёвки, - мрачно ответил купец, - и разорил меня. На другом её конце висела драгоценная люстра...

---

Самые разные притчи

[*Literia*]

Два персика убивают трёх воинов

(Стратагема № 3 - Убить чужим ножом)

В эпоху «Весны и Осени» служили князю Цзину (ум. 490 до н.э.) из княжества Ци (на севере нынешней провинции Шань-дун) три храбрых воина: Гунсунь Цзе, Тянь Кайцзян и Гу Ецзы. Их отваге никто не мог противиться. Их сила была столь велика, что даже голыми руками хватка их была подобна тигриной.



Однажды Янь Цзы, первый министр княжества Ци, повстречался с этими тремя воинами. Ни один не встал почтительно со своего сиденья. Этот проступок против вежливости разгневал Янь Цзы. Он обратился к князю и сообщил ему об этом случае, который оценил как представляющий опасность для государства.



— Эти трое пренебрегают этикетом по отношению к высшим. Можно ли положиться на них, если понадобится подавлять мятеж внутри государства или выступить против внешних врагов? Нет! Потому я предлагаю: чем раньше их устранить, тем лучше!



Князь Цзин озабоченно вздохнул:



— Эти трое — великие воины. Вряд ли удастся их взять в плен или убить. Что же делать?



Янь Цзы призадумался. Потом он сказал:



— У меня есть одна мысль. Пошлите к ним вестника с двумя персиками и со словами: «Пусть возьмет себе персик тот, чьи заслуги выше».



Князь Цзин так и поступил. Три воина стали мериться своими подвигами. Первым заговорил Гунсунь Цзе:



— Однажды я голыми руками победил дикого кабана, а в другой раз — молодого тигра. По моим деяниям мне полагается персик.



И он взял себе персик.



Тянь Кайцзян заговорил вторым:



— Дважды обращал я в бегство лишь с холодным оружием в руках целое войско. По моим деяниям я также достоин персика.



И он также взял себе персик.



Когда Гу Ецзы увидел, что ему персика не досталось, он со злобой сказал:



— Когда я однажды в свите нашего господина переправлялся через Хуанхэ, огромная водяная черепаха схватила мою лошадь и исчезла с нею в бурном потоке. Я нырнул под воду и пробежал по дну сто шагов вверх по течению и девять миль вниз по течению. Наконец я нашёл черепаху, убил её и спас мою лошадь. Когда я вынырнул с конским хвостом по левую сторону и черепашьей головой по правую, люди на берегу приняли меня за речное божество. Это деяние ещё более достойно персика. Ну что, никто из вас не отдаст мне персик?



С этими словами он вынул свой меч из ножен и поднял его. Когда Гунсунь Цзе и Тянь Кайцзян увидели, сколь разгневан их товарищ, заговорила в них совесть, и они сказали:



— Безусловно, наша храбрость не сравняется с твоей и наши деяния не могут мериться с твоими. Тем, что мы оба сразу схватили себе по персику и не оставили тебе, мы показали лишь свою алчность. Если мы не искупим этого позора смертью, проявим ещё и малодушие.



Тут они оба отдали свои персики, обнажили мечи и перерезали себе горло.



Когда Гу Ецзы увидел два трупа, ощутил он свою вину и сказал:



— Бесчеловечно, что оба моих боевых товарища умерли, а я живу. Недостойно стыдить других словами и прославлять себя самого. Малодушно было бы совершить такое дело и не умереть. К тому же, если бы оба моих товарища поделили между собой один персик, оба получили бы достойную их долю. Я же тогда мог бы взять себе оставшийся персик.



И тут он уронил свои персики на землю и также перерезал себе горло. Вестник сообщил князю:



— Все трое уже мертвы.



И князь приказал похоронить их по установленному для воинов ритуалу.



Я вышел через городские ворота Ци

И у видел в отдалении Тан-инъли

И посредине три кургана,

Друг подле друга, как близнецы.

Я спросил: «Чьи это могилы?»

Ответ был: там покоятся

Гунсунь Цзе, Тянъ Кайцзян и Гу Ецзы!

Сила их могла сдвинуть горы,

А благородство не имело себе равных.

Но однажды их настигло предательство.

Тогда два персика убили трех воинов.

Кто способен был на такую стратагему?

Это Янь Цзы — первый министр Ци.

---

Самые разные притчи

[*Literia*]

Всегда есть надежда

(Хасидская притча)

Жил однажды на свете один сказочно богатый человек. Несмотря на то, что у него было всё, что душе угодно, он был несчастлив. Доктора находили его абсолютно здоровым и не могли понять причину не проходящей депрессии. Он пробовал многое, чтобы стать хоть немного счастливее: путешествия, музыка, спорт, хобби, танцы, медитация, — ничего не помогало, он по-прежнему чувствовал себя несчастным.

Пошёл он к раввину за советом.

— Проблема в том, — сказал мудрый раввин, — что ты не делился ни с кем своим богатством и удачей, ты даже милостыню никогда не подавал. Если хочешь быть счастливым, помоги другим.

Это было что-то новенькое! «В конце концов, — подумал человек, — можно пожертвовать деньги на благотворительность, чтобы вылечиться». Но вскоре он понял, что это не так-то просто. Он не привык расставаться с деньгами без всякой пользы, и даже не знал с чего начать. Да, многие люди действительно казались бедными, но кто знает, может они притворялись? С другой стороны, люди, которые действительно нуждались, могли скрывать свою бедность из гордости. Нет, нельзя давать деньги кому попало, — они могут попасть недостойным людям, которые употребят их на какое-нибудь зло.

Он так долго мучался, что чуть не сошел с ума. Должен же быть способ определения действительно достойных, но нуждающихся людей! И однажды его осенило. Нужно дать деньги людям, которые потеряли всякую надежду. Вот это и будет истинная бедность.

Человек стал ходить по разным тюрьмам, больницам, приютам, сиротским домам, но, увы — безуспешно. Он встречал людей больных, одиноких, разорившихся, безработных, но никто из них не терял надежду. Богач впал в отчаяние: его собственная надежда на излечение таяла.

Однажды, проходя по улице, он услышал протяжный стон, раздававшийся из развалин старого дома, и бросился туда. Там, в куче мусора сидел человек в драной одежде, весь покрытый язвами и ранами и стонал.

— Что случилось с тобой? — спросил он.

— Ой, не спрашивай, — бродяга раскачивался от горя, всплескивал руками и рвал на себе остатки волос, — Я потерял всё: работу, деньги, семью, друзей! А теперь ещё и покрылся болячками.

— А скажи мне, — спросил богач, — есть ли у тебя надежда?

— Конечно, я надеюсь. Пока я на земле, а не земля надо мной у меня есть надежда. Только у тех, кто уже на кладбище нет надежды!

«Кладбище?..» — подумал богач. Если нет надежды только у тех, кто на кладбище, значит нужно дать деньги тем, кто в могиле! Неизвестно поможет ли это излечению и это не совсем благотворительность, но почему бы ни попробовать? Зато можно быть уверенным в том, что деньги не попадут в плохие руки.

Темной ночью человек вышел на улицу с мешком денег и направился на кладбище. В полночь, он раскопал первую попавшуюся могилу и зарыл туда мешок. И тут он почувствовал себя лучше, как будто камень с души свалился. Это работало, и это — самое главное.

Прошло много лет и человек забыл о деньгах, зарытых на кладбище. Возможно, и не вспомнил бы о них никогда, если бы удача не повернулась к нему спиной. Сначала небольшие потери, потом крупные, наконец банкротство. Человек был полностью разорён. И тогда он вспомнил о деньгах захороненных в могиле.

Это была последняя надежда! Тёмной ночью, он направился на кладбище, держа в руках лопату и новый мешок, на случай если старый прогнил. Нашёл ту самую могилу, где спрятал деньги, и стал копать при свете луны настолько бесшумно и быстро как мог. Он хотел как можно быстрее выбраться из этой могилы.

— Руки верх! — раздался вдруг резкий голос позади. — Полиция!

Человек задрожал и чуть не умер от страха.

— Грабишь мёртвых? — спросил полицейский.

Бедняга безуспешно пытался что-то объяснить, но мямлил и заикался. Полицейский доставил его в тюрьму.

Неделю спустя, он стоял перед судьёй, некогда процветающий богач, а сейчас нищий заключённый. Единственные слова утешения, которые он повторял себе были слова, услышанные от оборванца, покрытого болячками: «Пока я на земле, а не земля надо мной, у меня есть надежда».

Полицейский свидетельствовал:

— Ваша честь, я поймал этого человека на горячем. Он принёс большую лопату на кладбище и раскапывал ею могилу, чтобы украсть у мертвого возможно золотые зубы или вещи.

— Что ты можешь сказать в своё оправдание? — предоставил судья слово обвиняемому.

— Ваша честь, всё было не так. Много лет назад я закопал деньги в эту могилу, потому что я искал того, у кого не было совсем надежды. Потому что раввин посоветовал мне пожертвовать деньги на благотворительность, но я не мог найти человека, потерявшего надежду. И тогда я встретил в развалинах одного человека, покрытого болячками, и он сказал мне, что только у тех, кто на кладбище, нет надежды. И я закопал деньги в могиле. Но сейчас они мне понадобились.

— Простите, ваша честь, — вмешался полицейский, — вы верите ему? Я никогда не слышал ничего более абсурдного.

— Да я верю ему, — судья смотрел сочувственно. — Этот человек говорит правду. Отпустите его. Он невиновен.

Оказавшись на улице, он уже не думал о своих бедах, он дышал полной грудью, наслаждаясь свободой.

— Какое счастье, что судья поверил мне! Кстати, у него было очень знакомое лицо, где я мог его раньше видеть?

---

Небольшие философские истории

[*Literia*]

Небольшие философские истории





Сказка про чёрные крылья и тощую девчёнку.



Архангел считал неспешно, загибая пальцы и шелестя старческими

губами. Счетом иным, мысленным и мгновенным, он, конечно, тоже

владел. Но в усилиях ума сейчас нужды не было, как, впрочем, и в

загибании пальцев, ибо уже составлен был реестрик, и против каждого

имени печально стояла порядковая цифра.



Однако архангел строго соблюдал им же заведенный медленный порядок,

поскольку счету подлежали не холодные предметы, но людские души, коим

выпал срок перейти оттуда сюда, из временности в вечность.



- Двести девяносто девять, - сказал архангел, вздохнул и глубже ушел

в кресло, мягкое, как облако.



Стоявший перед ним ангел помедлил, отвел глаза и отозвался без

выражения:



- Это можно.



- Не только для круглого числа! - строго сказал старик.



- А хоть бы и для числа, - равнодушно повел крылами подчиненный.



Эта послушность была хуже строптивости, и архангел заговорил, не

сердясь, но спокойно убеждая:



- Лет жизни сорок пять, полсрока, да. Однако поступков и чувств

разнообразных сверх всякой меры. Праведность местами осталась, но

грешность многократно преобладает. Улучшить соотношение реальных

возможностей не имеет, а вот ухудшить может, и весьма. Детей трое, но

от разных женщин, и глубокой душевности с ними нет. Болен не

излечимо, несчастен и одинок. Совсем одинок, что главное, зачем же

длить его горести?



- Ладно, - сказал ангел, - слетаю.



- Вот и хорошо, - кивнул архангел, - а я его пока в реестрик впишу.



Тяжелый разговор окончился, и они разом вздохнули, шевельнув

крыльями. А крылья были черные, ибо оба служили по грустному, но

неизбежному ведомству смерти. Только у ангела перья были крепкие и

поблескивали, а у старика, словно пеплом присыпаны и многих

недоставало, особенно на левом крыле.



- Ты уж помягче, - сказал архангел, - всего лучше под утро, во сне.



Ангел не ответил - взмахнул крылами и ушел в бездну, быстро

уменьшаясь.



А старик пошарил взглядом по столу, по травке вокруг, ничего не

углядел и, привычно выдернув из левого крыла ветхое перышко, вписал в

реестрик последнее, трехсотое имя, после чего прикрыл глаза и стал

размышлять о разных явлениях в жизни земной и небесной, ибо с юных

лет выделялся среди сверстников вдумчивостью и обстоятельностью

ума...



Ангел вернулся поздно и пустой, ничего не прижимая к груди.



- А где же?.. - спросил старик, пояснив глазами.



- Изменения там, - сказал ангел. - Он теперь не один, девчонка

появилась.



- Что за девчонка? - удивился архангел.



- Семнадцати лет.



- Семнадцати - не девчонка, а девица.



- Этого не знаю.



- По найму или из милосердия?



- Из любви.



- Так ему же сорок пять!



- Вот так у них.



- Ровесника, что ли, не нашла?



- Видно, не интересуется.



Архангел сказал неодобрительно:



- Хоть было бы за что. А тут сам знаешь...



- Художник все же, - не то чтобы возразил, а, скорее, напомнил

подчиненный, - картины рисует.



- Рисует, - кивнул старик, - но не для души, а для денежной награды.



- Бывает, и для души, - в пространство произнес ангел.



- Только женщин, - жестко ответил старик. - Разные, в позах и без

покровов.



- Ей нравится. Встанешь, говорит, и меня нарисуешь.



- "Встанешь", - усмехнулся архангел, но не злорадно, а с печалью. -

"Встанешь", когда имя уже в реестрике... Ну ладно, бог с ней, с

девчонкой. Ты-то чего? Почему зря слетал?



Ангел сказал виновато:



- Так ведь не отходит от него.



- А ночью?



- В ногах спит. Как кошка. Пробовал подобраться - куда там! От

комариного чиха просыпается.



Старик задумался. Потом спросил:



- Девчонка-то - как? Может, богом обижена? Больше и рассчитывать не

на что?



- Да нет, - сказал ангел, - вполне. По ихним, конечно, понятиям.

Брючки, свитерочек, все, что надо, обтянуто. Там и обтягивать почти

нечего - у них теперь тощие в моде. Девку от парня только на ощупь и

отличишь.



Архангел взглянул сурово, и подчиненный забормотал:



- Я, что ли? Это они так говорят. Мне-то оно ни к чему, я, кроме

души, ни на что и внимания не обращаю...



- Ладно, - сказал старик, - лети назад и действуй по предписанию.

Спешить не надо, тем более действовать грубо. Есть основания считать,

что у нее любовь, а это чувство заслуживает уважения. Любовь имеет

сходство с раем, но относительное, ибо райское блаженство бесконечно,

а любовное - кратко.



Ангел слушал равнодушно, а может, и не слушал совсем. Архангел

вздохнул и буднично закончил:



- Так что давай, с богом.



- С утречка и отправлюсь, - пообещал подчиненный.



Пускай, подумал старик, пускай. Он знал, что ангел этот имеет

привычку, уставясь в ночную черноту, считать звезды. Без цели и

смысла, просто так. Может, думает? Но - о чем?



Молодой еще, решил архангел.



Сам он давно мог вернуть молодость, но не хотел, и не из-за нажитого

чина. Другим дорожил, совсем другим - спокойствием, мудростью. А

помимо того - просто нравилось ему быть стариком. Нравились крылья,

отвыкшие летать, редкие, ветхие. Не золотые венцы, не драгоценные

покровы, а такие вот изношенные крылья есть высшая награда и честь...



Ангел слетал и вернулся опять пустой.



- Ну, - спросил старик, - что там девчонка?



Ангел вяло, как бы нехотя доложил:



- Суетится. Лекарство достала.



- Ишь ты! - то ли усмехнулся, то ли одобрил архангел. ~ Я так

полагаю, ему и без вмешательства конец.



- И я думал, - сказал молодой. - Прошлой ночью совсем чуть-чуть

оставалось. Смертный озноб начался.



- А она?



- С ним легла, собой грела. Не отпустила.



- А ведь поднимется - бросит. Скольких бросал.



- Как знать, - сказал ангел.



Старик опомнился и вскричал:



- Чего - знать? Кто - поднимется? Да я его вот этим пером вписал! От

него врачи отказались!



Помолчали.



- А ведь нехорошо, - озаботился старик, - не девичье это дело -

человека к нам провожать. Не для молодых занятие.



- И он ей то же талдычит.



- Талдычить мало, гнать надо от себя.



- Гонит, - отстранение проинформировал ангел.



- А она?



- Не уходит.



Тут старик рассердился:



- А ты чего ж? Вмешаться надо было! Явился бы во сне, объяснил,

убедил...



- Что я, службы не знаю? - обиделся молодой. - Являлся трижды, как

положено, и еще раз сверх того.



- А сверх почему?



Ангел только крылом махнул.



- Что жизнь его вышла - объяснил?



- А как же!



- Ну?



- Она говорит, своей поделюсь, у меня много.



- И сколько ж ему выделила?



- Половину.



- Цены не знает, - сам себя успокоил архангел.



- Вот так вот, - пожаловался молодой, - хоть обоих сразу бери.



Фраза была фигуральная, старик так ее и понял, но согласно надежному

правилу дотолковывать все до конца все же возразил:



- Это ни в коем случае! Не война, чтобы души пачками таскать.



- Да я знаю...



И опять слетал ангел. И опять - ни с чем.



- Все! - сказал. - Не могу больше. Сил нет. Не верит.



- Во что не верит?



- Ни во что! Почернела, отощала, но все не верит. Его хулил - в хулу

не верит. Пугал - в страх не верит. Ей самой смертью грозил - в

смерть не верит. Нет у меня иных возможностей! Я все же ангел, а не

черт...



Старик даже малость оторопел:



- Постой... Как - не верит? Так не бывает, им так нельзя. Хоть во

что-то верит?



Ангел тяжко вздохнул:



- Во что-то верит.



- Во что?



- Все в то же. - И почти выкрикнул: - В любовь!



Тут пауза вышла долгая. Но знал, знал старый архангел, что, сколько

ни молчи, а решать придется и горестную эту обязанность переложить не

на кого.



- Ладно, - сказал он, - раз уж оно так выходит... Реестрик подан,

одной души недостает, и налицо неизбежная необходимость... Короче,

вот тебе указание: лети и тащи. Выпадет случай - его хватай. Не

выпадет - ее хватай. Хоть и иная, а все душа, лучше, чем ничего. Не

надо бы, конечно, но кто виноват, она сама все порядки спутала! Да и

много ли теряет? Ну, пятьдесят лет. Ну, семьдесят. По сути - тьфу! А

тут - вечное блаженство: больших грехов не нажила, опять же уход за

хворым зачтется, так что все основания. Пожалуй, ей же и лучше.

Страстей у нас, правда, нету, зато тихая радость и покой... В общем,

лети и пустым не возвращайся. Другой бы попросил, а я приказываю.

Цени: ради твоей беззаботности всю душевную смуту на себя беру.



- Ну, коли приказ, - сказал ангел...



На сей раз, он летал долго, а когда вернулся, на щеках его были

борозды от пота, а черные крылья стали, серыми, словно бы вывалялись

в золе.



Неужто седеет, испугался архангел и посмотрел на подчиненного не

столько с вопросом, сколько с безнадежностью.



Тот отер лоб, отряхнул крылья (два пера выпало) и сказал глухо:



- Куда там... Неделю караулил. Не, безнадёга. Вцепились друг в друга

- не оторвешь...



- Ничего, - сказал старик, торопливо и как бы даже с облегчением, -

ничего. В нашем деле главное - чтобы совесть чиста. Что могли,

сделали, и ладно. А цифра - бог с ней, с цифрой. На одиноких

доберем...

---

Притча о шутках судьбы

[Саина]

Напишу одну историю про одного японца, имя его не важно, да и не выговоришь с первого раза.

Нужно было на воротах, прячущих буддийский храм в недрах природы Японии еще в средних веках, нарисовать один иероглиф для защиты. После утренних молитв и праведных трудов монахи ближе к полдню отобедали и устроили чаепитие. Только заварили чай, как их позвал старший, и остался у них чай на солнцепеке. Вроде потом говорили, что кто-то оказался шутником, но факт остается фактом. Когда монахи пришли пить чай , то оказалось сакэ в пиалах, кажется так называют их кружки. В итоге, они такой иероглиф написали..., что современники его называют буквой "зю".

А где тот монах-японец? Он как раз его и рисовал на воротах, да малек скосил его. Правда, ему потом ничего не было, а наказания у них в те времена были суровыми. Ему повезло, что рядом проезжали войны с одного японского острова, правда, этот остров потом затопит, но это другая история. Так вот, когда они увидели этот иероглиф, а у них на острове был свой диалект, то очень удивились, как раз у них это неприличное слово до сих пор и сохранилось, как и еще две какие-то вещи с острова. То прекратили военные действия с теми землями, где стоял храм.

---

[макф]

ИЗ «СУТРЫ ПОМОСТА ШЕСТОГО ПАТРИАРХА»: Прямое сознание



Нельзя, проявляя криводушие, говорить на словах о прямоте. Нужно не иметь кривых помыслов. Нужно стремиться иметь прямые - честные, светлые, благородные - помыслы. Если вы на словах говорите о необходимости духовной практики, но на каждом шагу врете, сплетничаете, смакуете чужие недостатки, гордитесь своей "ученостью" и т.д. - вы не являетесь учеником Будды. Только когда вы практикуете чистоту (прямоту) помыслов, и вещи и явления не соблазняют вас и не заставляют вас искривлять свои помыслы - это и называется исин саньмэй.

Нахождение в правильном состоянии сознания (что и называется духовной практикой исин саньмэй) невозможно без постоянного осуществлением прямоты помыслов всегда и везде: когда ходите, стоите, сидите или лежите. В Вималакирти-сутре сказано: Светлое сознание, являющееся вместилищем прямых помыслов, есть источник и условие движения по Пути и, одновременно, важнейший результат движения по Пути, являющийся основой просветления.



Практика прямого сознания – это один из 3-х китов, на котором стоит дзен и Путь дзен к просветлению. В Сутре Помоста упоминается и вторая практика - "не убоится, не устрашится" - смелость, бесстрашие. Третья практика - осознание.

Практика производится ежесекундно и изо всех сил. Первая и вторая практики связаны так: недоделанность во второй создает поле деятельности для первой. Вторая и третья связаны так: третья является инструментом для продвижения во второй. Первая и третья связаны так: продвижение в первой расширяет горизонты в третьей.

http://klein.zen.ru/pravda/001/dzen.html

---

[макф]

Один буддийский монах много путешествовал. Однажды, когда он приехал в Индию, на вокзале к нему подошел один из многочисленных мальчиков-попрошаек с протянутой рукой.

- Дай мне что-нибудь! - попросил мальчик.

Монах улыбнулся и ответил:

- Нет, дай лучше ты мне что-нибудь!

Мальчик растерялся. Еще никогда и никто не просил у него, нищего бродяги. Рука невольно потянулась в карман. Достав весь свой дневной “заработок”, мальчик протянул его монаху. Отдав деньги, он радостно улыбнулся и зашагал прочь.

---

Притча неизвестного происхождения

[*Literia*]

Мастерство



Воин долго совершенствовался в стрельбе из лука, и когда достиг высокого мастерства, решил вернуться в родную деревню. Идёт и видит: в деревьях стрелы торчат и все до одной — прямо в центре мишени. «Ну, — думает, — кто же этот стрелок, который всегда в самый центр мишени попадает? Я столько лет учился, а такого не достиг!» Стал спрашивать у жителей, они отвечают:



— Да, есть такой стрелок у нас, благодаря которому враги обходят нашу деревню стороной.



Лучник пожелал познакомиться.



Выходит такая маленькая девочка и говорит:



— Кто хотел со мной познакомиться?



— Не может быть! — ахнул лучник. — Девочка, как ты достигла такого совершенства в стрельбе? Каким образом ты всегда попадаешь в центр мишени?



— Это очень просто, — отвечает девочка. — Я беру лук и стрелы и стреляю куда хочу, а вокруг вонзившегося острия стрелы рисую центр мишени.

---

Притчи и сказки Востока и Запада

[*Literia*]

Христианская притча "Учитель и ученик":



--------------------------------------------------------------------------------



Пришёл как-то к своему учителю ученик и спросил его:

- Как я могу достигнуть сверхчувственной жизни так, чтобы видеть Бога, и слышать, и говорить с Ним?

Учитель ответил:

- Когда ты будешь в состоянии хотя бы на минуту заставить себя войти туда, где не живёт ни одно живое существо, ты услышишь Бога.

- Близко это или далеко? - спросил ученик.

- Это - в тебе, и если ты можешь на время остановить мысли и желания, ты услышишь невыразимые слова Бога, - сказал учитель.

- Как я могу услышать речь Бога, когда я не буду ни думать, ни говорить?

- Когда ты не будешь ни думать от себя самого, ни желать от себя самого; когда твой ум и воля станут спокойными и пассивно отдадутся восприятию выражений Вечного Слова и Духа; и когда твоя душа расправит крылья и поднимется над тем, что временно; и когда ты

отвлечённым мышлением запрёшь на замок воображение и внешние чувства, - тогда Вечный Слух, Зрение, Речь откроются в тебе, и Бог услышит и увидит через тебя, потому что ты будешь органом Его Духа, и Бог будет говорить в тебе и будет шептать твоему Духу, и твой Дух

услышит Его голос. Поэтому блажен ты, если можешь удержаться от самодумания и саможелания и можешь остановить колесо твоего воображения и чувств, так как на самом деле нет ничего, кроме твоего собственного слуха и желания, которые препятствуют тебе и не дают видеть и слышать Бога.

---

[Саина]

Люди, я вам уже боюсь писать, особенно задавать вопросы. Вы сразу как-то начинаете делать акцент на мне. Может, я не так задаю вопросы Но еще очередная попытка. Вопрос: как Вы думаете, науки нас запутывают в некоторых аспектах жизни или наоборот дают какие-то ответы? Но если ответы, то тем самым человек склонен ли опираться на них, и не теряет при этом он свой разум?

Надеюсь, доступна формулировка. Я не прикалываюсь тут. Просто, вопрос как приглашение к размышлениям.

---

Суфийская притча

[*Literia*]

Горбушка



Одного суфия попросили рассказать сказку о работе учителя и природе ученика, и он рассказал такую:



В стародавние времена жил-был человек, обладавший сокровищем и желавший защитить его от грабителя с тем, чтобы разделить его с достойными людьми. Грабитель был силён, хитёр и жесток, а у щедрого человека не было ничего, кроме волшебной говорящей горбушки.



И вот, когда грабитель распахнул дверь и проник в дом, он увидел на маленьком столике горбушку хлеба.



— Достойный друг! — заговорила горбушка, — скажи, в чём твоё призвание, в чём твоё намеренье и какова твоя цель?



Грабитель, несмотря на то, что он был жаден и неотёсан, был к тому же весьма любопытен (как большинство из нас), и он был весьма удивлён видом говорящего хлеба.



— Как ты научилась говорить, и что ты можешь сказать мне? — спросил он.



— Я могу говорить, потому что нахожусь в этом доме, магическом доме, и если ты войдёшь в него ты тоже обретёшь магические способности.



— Именно за этим я и пришёл сюда! — обрадовался разбойник.



— Но прежде чем ты войдёшь, о, добрый друг, знай, что тебе придётся пройти через то, через что прошла и я, а это не просто.



— Через что же такое ты прошла, несчастная горбушка, чего не могу одолеть я, опытный разбойник?



— Я не говорю, что ты не можешь, но позволь я расскажу, так чтобы ты смог выбирать. В начале я была злаком и росла в поле. Затем часть меня отсохла, как бы отмерла и отпала. Она упала в холодную землю, где лежала долгие месяцы, пока не проклюнулась. Затем её поливали водой, пока она не выросла, и потом я почувствовала, что меня отрезали и били, пока не отделили внутреннюю часть от внешней. Её высушили и размололи в порошок, смешав с остальными ингредиентами, потом растворили в воде, и сунули в печь. И это была уже я, говорящая горбушка!



Когда горбушка закончила говорить, разбойника уже не было, он сбежал.





В заключение суфий сказал:



— Жадность грабителя — это желание ученика, перед тем как он поймёт, что это сокровище не для того, чтобы его украсть, но для того чтобы служить ему. Выпечка хлеба — это процесс познания. Но большинство учеников не настоящие Искатели, так как они бегут от Истины, воображая, что её нет в учении.

---

Индийская притча

[*Literia*]

Индийская притча "Брамин и его сын".



--------------------------------------------------------------------------------



Жил когда-то брамин, который служил в одной домашней кумирне. Однажды он уехал по делам, оставив кумирню на попечение своего сына. Брамин сказал мальчику, чтобы тот ежедневно ставил пищу перед Богом и смотрел, как тот её ест. Мальчик, следуя наставлениям своего отца, поставил приношения перед изображением Бога и молча ждал. Но Бог ничего не говорил и не ел. Мальчик ждал долго. Он твёрдо верил, что Бог сойдёт со своего пьедестала, сядет перед приношениями и съест их. И он молился, говоря: "О, Господи, сойди и съешь это. Уже становится поздно, и я не могу больше ждать". Но Бог не отвечал. Тогда мальчик начал плакать, говоря: "Господи, мой отец велел мне посмотреть, как ты будешь есть приношения. Почему же ты не хочешь сойти? Ты же сходишь при моём отце и ешь его приношения. Что же я сделал, что ты не хочешь сойти при мне и съесть мои приношения?" Мальчик долго и горько плакал. А когда он поднял глаза и посмотрел на приношения, то увидел Бога, который, приняв образ человека, сидел и ел.

Когда служба закончилась и мальчик вышел из кумирни, хозяева дома сказали ему: "Теперь служба окончена, принеси сюда приношения". - "Но Бог всё съел", - ответил мальчик. "Что ты говоришь?" - с изумлением спросили его. И с абсолютной невинностью мальчик повторил: "Бог всё съел, что я принёс, там больше ничего нет". И когда люди вошли в кумирню, они остолбенели при виде пустых блюд. Такова сила истинной веры и истинного желания.

---

[Саина]

Люди, обращусь к вам с просьбой: у кого-нибудь есть изображения календарей майя или египетского!!!

---

Притча от Пауло Коэльо

[*Literia*]

Молитва пациента



Молодая женщина пришла увидеть странника. Встретившись с ним, она рассказала свою историю:



«Я всегда думала, что у меня есть дар исцеления. Но у меня никогда не хватало смелости опробовать его на ком-нибудь. До недавнего времени у моего мужа сильно болела нога, и никто не мог ему помочь. После некоторых сомнений, я решила попробовать свои силы и положила руки на его ногу, стараясь снять боль. Я сделала это без настоящей веры в то, что я способна ему помочь, и когда я так сделала, то услышала его молитву.



— Пожалуйста, Господи, сделай мою жену способной быть проводником Твоего света и Твоей силы.



Моя рука стала нагреваться, и боль исчезла. Впоследствии я спросила его, почему он так молился. Он ответил, что молил Бога внушить мне уверенность. Сегодня, благодаря тем словам, я способна лечить».

---

Притчи и сказки Востока и Запада

[*Literia*]

Хочу познакомить Вас с одним событием из жизни святого Антония Великого в изложении митрополита Антония Сурожского:



--------------------------------------------------------------------------------



Мне хочется обратить ваше внимание на одно только событие из его жизни. Он ушел в пустыню, первый из всех подвижников, для того, чтобы бороться со злом, которое существовало в его сердце. Он не бежал от мира: он уходил в пустыню на единоборство, чтобы сразиться лицом к лицу

со злом более сложным, более страшным и разрушительным, чем то зло, которое нас окружает в миру.



И вот, в какой-то период страшной, разрушающей бурей нашли на него искушения всякого рода; и он боролся отчаянно, он боролся изо всех своих сил, и наконец эти силы в нем истощились, не только душевные, но и телесные, и он лег на голую землю, чувствуя, что бороться больше не может.

И в этот момент перед ним предстал Спаситель Христос, и вся тьма просветилась Его присутствием, весь ужас отошел. И тогда, бессильный даже встать перед Ним и поклониться Ему, Антоний воскликнул: Господи! Где же Ты был, когда я был в таком страшном борении? Неужели Ты не мог мне помочь?.. И Спаситель ему ответил: Я невидимо стоял рядом с тобой, готовый тебе помочь, если только поколебалась бы вера твоя...



Эти слова Спасителя обращены к каждому из нас; все мы стоим перед лицом или находимся во власти внутренней борьбы: борьбы с тьмой, борьбы со злом, борьбы со страхом, с недоумениями, со всем, что составляет падшую человеческую природу. И каждый из нас постоянно молится: Господи, приди! Господи, сними с меня это бремя! Господи, освободи меня!..



И так часто я слышу жалобы, что на этот крик души Господь как будто не отзывается; а на самом деле Господь стоит рядом с нами, с радостью взирая, когда мы мужественно, с верой, с верностью в сердце боремся во имя Его, как воины борются за своего царя, ратуют за него, даже если нужно в

этой борьбе быть ранеными, изувеченными или убитыми.

---

Небольшие философские истории

[*Literia*]

Сатана отдыхает.



Говорят, что однажды Сатана, дьявол, сидел под деревом очень

печальный. Мимо проходил святой; он посмотрел на Сатану и сказал:



- Мы слышали, что ты никогда не отдыхаешь, что ты всегда совершаешь

тот или иной вредный поступок. Как же так, что ты сидишь под этим

деревом без дела?



Сатана был очень подавлен. Он сказал:



- Кажется, всю мою работу перехватили священники, и я ничего не могу

делать - я совершенно безработный. Иногда я думаю о самоубийстве,

потому что у этих священников все так хорошо получается.



У священников все так хорошо получается, потому что они превратили

свободу в тюремные заключения, они превратили истину в догмы - они

перевели все с уровня осознанности на уровень сна.

---

Изучал ли ты писания?

[*Literia*]

Когда у Муллы Насреддина был паром, и, если времена наставали тяжелые, он зарабатывал на жизнь тем, что перевозил пассажиров с одного берега реки на другой.

Как-то раз великий книжник, грамматик и пандит переправлялся через реку на его пароме. Этот пандит спросил Насреддина: «Скажи-ка, лодочник, а знаешь ли ты Коран? Изучал ли ты писания?»

«Нет, некогда мне», — отмахнулся Насреддин.

«Да, тогда половина твоей жизни прошла зря», — изрек пандит.

В это время налетел ураган, маленькую лодку закружило и понесло понесло от берега. Поднявшиеся волны перехлестывали через борта и лодка быстро наполнялась водой. В любой момент она могла затонуть. Насреддин поинтересовался: «Скажите-ка, господин учитель, а знаете ли вы, как плавают?»

Тот человек очень испугался, весь покрылся холодным потом. « Нет», — признался он.

«Да, тогда вся ваша жизнь прошла зря, — заметил Насреддин, перелезая через борт. — Ну, я поплыл!»

---

Притча про Насреддина

[*Literia*]

Яблоневый сад



У Насреддина был самый лучший в стране яблоневый сад, и всякий раз, когда созревали яблоки, соседские дети прокрадывались в сад и рвали их. И с тем же постоянством Насреддин выбегал из дома, размахивая ружьём, кляня разбегающихся детей.



Многолетний свидетель этого безуспешного преследования, сосед Муллы, как-то сказал ему:



— Я не понимаю тебя, Насреддин: ты ведь спокойный и великодушный человек, урожай твой в десять раз больше, чем тебе нужно, почему бы тебе не уступить часть его детям?



— Хм, — улыбнулся Насреддин, — я хочу, чтобы они брали яблоки, но я сам был мальчишкой и знаю, если бы я не кричал и не гонялся за ними, они не стали бы приходить.